Вы считаете себя последователями европейской христианской демократии и хотите перенести к нам европейский опыт?
Дело не в искусственных попытках перенести чужой опыт в нашу страну. Такого в России никогда толком не получалось. Дело в том, что России брошен исторический вызов - сумеет ли она критически осмыслить собственный опыт. Наш ответ на этот вызов - христианская демократия, для которой есть предпосылки: тяготение людей к свободе, справедливости, солидарности - этим трем китам, на которых стоит христианская демократия.
Итак, на первом месте свобода. Но лозунг свободы зазвучал в полную силу уже во времена французской революции.
В христианском понимании человек свободен, потому что он сотворен по образу и подобию Божьему. И поэтому же он ответственен перед Богом. Свобода и ответственность. Вот почему мы говорим о религиозной основе нравственности. Именно она наиболее надежна. Коллективное обязательство мало что стоит. Человек греховен, подвержен влиянию соблазнов. Конфликт между богоподобием и греховностью служит для человека постоянным стимулом к самосовершенствованию. Без движения внутри себя невозможно никакое иное движение. И здесь выпукло обозначается преимущество верующего, одухотворенного человека: сознавая свою ответственность перед Богом и лишь от Него ожидая суда, он начинает это движение сам, не оглядываясь на других, не ссылаясь на греховность окружающих; его не останавливает отсутствие спутников, в душевном движении он не нуждается в коллективе.
Вы против коллективизма?
Коллективизм прививался советскому человеку как одно из высших душевных свойств. Но, начиная с действительно добрых чувств к друзьям, единомышленникам, товарищам, коллективизм неизбежно приводит к потере индивидуальности, к размыванию личной ответственности, к рабской зависимости от окружающих. От понятия "коллектив" до понятия "толпа" не слишком большая дистанция.
Вместе с тем, мы выступаем и против безоглядного индивидуализма: человек отвечает не только за себя, но и за близких, за окружающих, за общество. Общее благо, общественные обязанности, гражданские добродетели - все это входит в круг ценностей христианской демократии.
Отстаивая свою свободу как высшую ценность, человек признает право на свободу и за другими людьми. Отвечая за себя перед совестью, перед Богом, человек вправе ожидать ответственности и от других. При этом он учитывает несовершенство человека, т.е. определяет рамки требовательности к другому человеку.
Бог, совесть - это на первом месте. А потом уже идут твоя семья, твоя община, твои коллеги, твой город, твоя страна.
Коммунисты тоже придают семье большое значение.
У коммунистов отношение к семье менялось. В первые годы советской власти считалось, что семья должна вот-вот отмереть: вспомните теорию "стакана воды". Затем наступил период, при котором главенствовал лозунг "сын за отца не ответчик". Напуганные террором люди предпочитали скрывать свое, скажем, духовное или дворянское происхождение; этим подтачивались самые основы семьи. Следующий период проходил под лозунгом "семья - ячейка государства". Для него характерно тотальное воздействие государства на процесс воспитания ребенка. По существу ребенок отбирался у семьи с самых младенческих лет и воспитывался в яслях, детском саду, в школе, в пионерском лагере и т.п. С другой стороны, существовал механизм вмешательства государства во внутренние дела семьи, например, жалобы на супруга в его трудовой коллектив.
Для нас семья - корни общества. Именно в семье человек испытывает чувство защищенности, ощущает любовь и внимание, впервые получает устойчивые представления о мире, об обществе, развивает свои способности, впитывает солидарность между поколениями. Любовь и терпимость, требовательность и самостоятельность, преодоление возрастных проблем, готовность к жертвенному отказу от личных интересов и привычек во имя доверия и любви в семье - все это проистекает из христианской морали.
Каким должно быть отношение к семье со стороны государства?
Мы выступаем за всяческую поддержку семьи со стороны государства: за приравнивание семейного труда к производительному, за существенное пособие на каждого ребенка, за введение дифференцированного и социально взвешенного налогообложения с учетом числа членов семьи. Мы за сохранение сети социальных детских садов, гарантирующей право на получение места каждому ребенку.
Мы хотим, чтобы общество осознало ответственность за зарождающуюся жизнь каждого ребенка. Беременная женщина должна быть окружена пристальной заботой окружающих, каждый ребенок должен стать желанным.
Признавая за семьей автономность, мы, тем не менее, видим проблему неблагополучных семей и семей, не справляющихся с воспитанием ребенка. Государственное вмешательство во внутрисемейные отношения допустимо лишь в крайних случаях, когда нарушаются права ребенка. Но общество не может оставаться равнодушным, если в семье ребенок с раннего детства усваивает волчьи законы, антиобщественную мотивацию поведения, враждебное отношение к окружающим. Сегодня практически отсутствуют общественные институты, готовые взять на себя функцию влияния на воспитание такого ребенка, но их создание необходимо. Здесь представляется желательным участие Церкви, здесь не обойтись без традиционного подвижничества российских педагогов, здесь есть опыт работы детских кружков и подростковых клубов, нуждающихся в прочной моральной основе и общественном контроле.
Согласны ли вы с демократами либерального крыла, которые считают, что государство не должно заниматься воспитанием подрастающего поколения?
С воспитанием человека и гражданина государство по существу никогда не справлялось. Строго говоря, это и не является функцией государства, поскольку в его распоряжении есть лишь правовой механизм и механизм распространения информации, сами по себе не несущие нравственного содержания. Даже накопленная национальная культура воспринимается человеком не сама по себе, а через посредников. Мы считаем, что истинное нравственное воспитание не может осуществляться без непосредственного или опосредованного влияния Церкви.
Но это - дело будущего. Сегодня, при сложившейся и мало меняющейся роли государства в обществе, при почти полном отсутствии полноценных негосударственных учреждений образования было бы неразумно освобождать государство от этих функций. Но подходы к образованию и воспитанию необходимо менять.
Для того, чтобы больное общество выздоровело, нужно, чтобы оно нашло в себе силы коренным образом изменить систему образования и воспитания. В чем бы ни состояла реформа образования, она потребует средств. И здесь сегодня образуется порочный круг: больное общество предпочитает репродуцировать молодое поколение, подобное себе. Конкретно это выражается в том, что даже самые демократические представительные органы при обсуждении бюджета на первые места ставят милицию, пенсии, зарплату, транспорт и прочее. Для образования, тем более для резкого увеличения ассигнований на него, денег не хватает.
Необходимо напомнить о человеческом инстинкте: мать сама умрет с голоду, но ребенка накормит. Ограничивая сейчас средства на образование и воспитание, мы обрекаем своих детей и внуков на новые страдания.
Но существо дела не исчерпывается финансированием. Российская система образования имеет как минимум два глубинных порока: элитарность и атеистичность.
Мы всегда гордились своим образованием. Есть данные, что наше образование находится на четвертом месте в мире, а вы заявляете, что оно порочно.
Четвертое место в мире - это легенда, поддерживаемая чиновниками от образования. Набрать для участия во всемирной олимпиаде школьников несколько десятков отличников - не проблема. Но оглянитесь вокруг, послушайте разговоры в транспорте, поезжайте в глубинку. Где язык Пушкина, Толстого, Астафьева? Где логика, где знание природы, где историческое мышление? А ведь подавляющее число ваших собеседников имеет среднее образование.
Государственные школьные учебные программы по объему и глубине таковы, что усвоивший курс обучения молодой человек должен быть очень образованным человеком. В действительности же подавляющее большинство не усваивает и сотой части стандартного учебного курса.
Где-то в пятом-шестом классе ребенок перестает понимать кое-что в математике. День за днем непонимание растет, у ребенка возникает комплекс неполноценности, он стыдится признаться в непонимании, ищет возможность скрыть свое отставание и чаще всего находит его: списывание, уклонение от ответов, другие маленькие хитрости. Это отношение переходит на другие учебные дисциплины. Учителя смотрят на это сквозь пальцы: останавливаться нельзя, учебный план подгоняет. Ребенок начисто исключается из учебного процесса и до получения "троечного" аттестата зрелости просто отбывает в школе время, а голова его при этом занята отнюдь не безобидными вещами.
Престиж школы, престиж учителя меряется по числу выпускников, поступивших в высшие учебные заведения. Но никто не предъявляет претензии школе за количество ее бывших учеников, ставших преступниками и алкоголиками.
Трагедия в том, что описанный процесс типичен, имеет массовый характер. Можно спорить о цифрах, но само бескультурье общества является неопровержимым доказательством порочности нашего образования.
По настоящему усваивает программу лишь очень небольшая часть школьников, которая выигрывает олимпиады, поступает в университеты, вливается в ряды интеллигенции. Вот здесь-то и закладывается пресловутая российская пропасть между народом и интеллигенцией.
Интеллектуальная элита существует в любом обществе.
В развитом обществе границы между образованной и малообразованной частью населения размыты, в России же - все или ничего. ( В математике этому соответствуют гладкая вероятностная функция с одной стороны и ступенчатая с другой). Трагичным является именно чрезвычайно низкий уровень образованности и неготовность к самостоятельной жизни "среднего" выпускника школы. В Дании девятиклассники базовой муниципальной школы решают простые с нашей точки зрения задачи, но зато их решают все ученики.
В чем должна состоять реформа образования?
Ядром реформы образования должно стать снижение стандарта обязательного образования, как ни парадоксально это звучит. Необходимо сделать обязательное образование доступным для всех, сделать так, чтобы молодой человек, получивший базовое образование, имел знания, необходимые в жизни, имел практические навыки деятельности. Необходимо, чтобы государственная школа несла ответственность за соответствие знаний и навыков каждого своего ученика образовательному стандарту.
Не обернется ли снижение образовательного стандарта утратой методик интенсивного обучения, потерей талантов, вообще оглуплением?
Что касается проблемы одаренных детей, для которых усвоение стандарта - слишком легкая задача, то она решается достаточно просто: существуют гимназии, существуют частные школы, требуется лишь разработать и внедрить систему именных стипендий для одаренных детей. Накоплен и достаточный опыт дифференцированного обучения в одной школе, здесь проблема упирается лишь в финансирование.
Второй порок нашего образования, по вашему мнению, состоит в его атеистичности. Но ведь атеизм больше не поощряется.
Хотя прямая атеистическая пропаганда уже не практикуется, остались атеистичными по существу учебные программы, остались учителя-атеисты. Атеизм считается нормой, религия - чужеродным излишеством, причудой. О равноправии религии и атеизма в образовании не идет речь, поскольку религиозное миросозерцание попросту не рассматривается.
Долг государственной школы перед ребенком, молодым человеком состоит в том, чтобы предоставить ему свободу выбора в самом главном жизненном вопросе - верить или не верить в Бога. А для этого он должен иметь соответствующие знания. Когда семнадцатилетний выпускник школы не знает о том, что произошло две тысячи лет назад в Иерусалиме - это не только его трагедия, это трагедия общества.
Но ведь Конституция устанавливает светский характер образования.
Мы совершенно согласны с требованием Конституции о светском характере образования. Но беда в том, что это требование совершенно неправильно понимается. Светское образование не есть атеистическое образование. Светскость касается лишь манеры, способа, но не содержания. Допустимо и необходимо светское религиозное образование в государственных школах, исключающее на уроках молитвы, таинства и обряды, не посягающее на свободу вероисповедания.
Вы призываете к тому, чтобы в школах священники преподавали Закон Божий?
Мы не согласны с мнением некоторых деятелей Церкви, считающих, что преподавание религиозных дисциплин является прерогативой священнослужителей. Во-первых, священнику весьма затруднительно вести преподавание в светском духе. Для преподавания же в духе веры в государственной школе необходимы предварительные сложные процедуры получения согласия от всех родителей, формирование специальных учебных групп. Во-вторых, число священнослужителей сегодня и в ближайшей перспективе явно недостаточно даже для осуществления прямых задач Церкви: богослужения и преподавания в воскресных школах. Если Церковь станет в оппозицию к светскому религиозному образованию, то религиозное просвещение России затянется на многие десятки лет.
Сегодня нужны совместные усилия Церкви и высших учебных заведений для подготовки педагогов, которые смогут преподавать христианское вероучение в государственных школах. Нужна сеть богословских институтов, выпускники которых смогли бы работать не только педагогами, но также журналистами и служащими в структурах власти, отвечающих за отношения государства и Церкви. Российское общество страдает от того, что сегодня этим занимаются люди, не имеющие должной подготовки.
Нужна государственная программа религиозного просвещения. Этого требует долг государства перед Церковью. Это диктует и чисто прагматическое понимание целительности религиозного просвещения.
Новому поколению российских христиан суждено привнести в Церковь сознательность и широту убеждений, свободу от суеверий, национальных и конфессиональных предрассудков. Они откроют нашу Церковь одновременно и современной культуре, и опыту мирового христианства.
К российской культуре у вас тоже, видимо, критическое отношение?
Наша культура в ее высших проявлениях - это, возможно, единственное, чем Россия может гордиться. Произведения и имена наших гениальных мастеров признаны во всем мире.
Но беда в том, что владеет истинной российской культурой лишь тончайший слой общества. То же самое мы увидим, если будем иметь в виду не только художественную культуру, но включим сюда и научно-техническую, правовую, политическую культуры.
Трагедия не в том, что истинную культуру не знают, а в том, что духовная жизнь народа лишена культуры. Культура отсутствует в общении, естественные группы людей объединяют в громадном большинстве не высокие идеалы, а мифы, злословие, пошлость, цинизм.
В чем, по вашему, причина нашего бескультурья? Это что - генетическое свойство?
Нет, этот расистский подход для нас неприемлем. Конечно, массовые репрессии коммунистической эпохи, когда во всех слоях общества вырезали самых достойных, сказались на генофонде народа, но его силы все же неисчерпаемы. Следовательно, причины лежат в воспитании и образовании. Культура создается, развивается и сохраняется как отдельными людьми, так и обществом в целом. И отношение общества к культуре обязано быть вполне осмысленным.
Разве этого не было и прежде? Разве русская литература не является одним из главных школьных предметов?
Коммунистический режим отбирал из предшествующей культуры только то, что могло его как-то оправдать. Его устраивало негативное отношение писателей к крепостному праву, к самодержавию, вообще вся критика существовавшего до революции общественного строя. Соответственно, все позитивное, что отражали писатели в своем творчестве, не включалось в хрестоматии. А главное - удаляли и скрывали от народа все, относящееся к христианству. Нужно ревизовать то наследие, которое находится в нашем культурном обиходе. Мы не имели доступа ко многим сочинениям даже наших классиков, не говоря о тех писателях, которых прежде именовали реакционными.
Лишь очень узкий круг знаком с диалогом Пушкина и Чаадаева, давшим начало русской религиозной философии.
Мы восторгаемся сыноубийцей Тарасом Бульбой, для которого "нет уз святее товарищества" и почти ничего не знаем о мучительных религиозных переживаниях Гоголя.
Религиозные и философские искания Толстого и Достоевского знакомы нам только приблизительно, поскольку, например, такие важнейшие трактаты как "В чем моя вера?" и "Что такое искусство" были недоступны широкому читателю.
Сколько нравственных и интеллектуальных усилий потребуется нам, чтобы переосмыслить пути и судьбы деятелей культуры советского времени от Блока, Горького, Маяковского, Есенина до ныне здравствующих Солженицына, Вознесенского, Распутина, Айтматова, с любовью воспринять их прекрасные достижения и трагические заблуждения.
Здесь, впрочем, существует опасность иной крайности: не впасть бы нам в грех поспешной политизации, приговаривая художников к второразрядности за "родимые пятна социализма". Да и чисто по-человечески, - надо быть благодарными тем художникам, которые - в меру своего таланта - помогали нам жить, будили в нас добрые чувства, учили состраданию, давали надежду.
Новая иерархия ценностей уже устанавливается. Не нужно делать вид, что эта иерархия - дело сугубо индивидуальное. Нет, существует общественное сознание, а оно зависит от людей, от тех, кто задает тон критическим статьям, все еще определяет тиражи, расписывает телевизионное время, составляет учебные программы. От этих людей зависит духовная пища нации и ее нравственное здоровье на ближайшие десятилетия и дальше.
Ревизия культурного наследия должна в итоге коснуться школьных программ, содержания хрестоматий. И это не узкая ведомственная задача. Хрестоматийное - это то, что изучается в школах, это тот минимум, который должен знать каждый согласно государственному стандарту образования. Произведения, изучаемые в школе - это база, на которой строится культура каждого человека. Хрестоматийные понятия - своеобразный пароль в общении людей одной культуры.
Можно надеяться, что христианская демократия не будет требовать церковной цензуры над культурой?
Нашей культуре предстоит вспомнить свое христианское происхождение - как непосредственно от православия, так и через влияние западного христианства. И уже на этой базе предстоит осмыслить и либо принять, либо отвергнуть новейшие влияния, в изобилии предлагаемые всемирным информационным полем.
Еще и еще раз приходится говорить, что возвращение к христианским основам, к религиозным истокам культуры не означает отказа от достижений гуманизма. Напротив, это спиралеобразное движение вверх, к новой стадии развития, где научная мысль сочетается с религиозным миросозерцанием, где свобода сочетается с ответственностью, где есть Путь, Истина и Жизнь.
Сегодня все это приходится доказывать. Сегодня слишком многие не находят в себе сил преодолеть приобретенный в атеистическом детстве стереотип, по которому для образованного человека вера постыдна. И именно эти люди сегодня формируют телевизионные программы, газетные полосы, организуют массовые "культурные мероприятия". Мы вправе рассчитывать, что деятели культуры первыми преодолеют упомянутый стереотип, тем более, что часть из них сделала это еще в "застойные" годы, когда для этого требовалось изрядное мужество.
Предполагается ли руководство культурой?
Саморазвивающееся общество не может пускать культуру на самотек, учитывая, что искусство может не только воспитывать, но и развращать душу человека. Пришло время определиться - каким образом общество должно оказывать влияние на культуру.
Развлекательная массовая культура должна иметь ограничение лишь со стороны закона, т.е. здесь должно запрещаться лишь разлагающее воздействие, описанное законом. Эта часть культуры не финансируется государством, а является самоокупаемой.
Государство должно поддерживать культуру, оказывающую благотворное влияние на человека. Однако решение о полном или частичном финансировании должны приниматься не одними чиновниками. Здесь необходим общественный ареопаг культуры, состоящих из авторитетнейших деятелей культуры, науки, религии, политики. Рекомендации ареопага культуры являются основополагающими для материальной поддержки или, напротив, для ограничительных мер в отношении прежде всего теле- и радио- программ, для формирования школьных программ.
А кто будет формировать сам ареопаг?
Ясно, что он не может быть избираем всеобщими выборами. С другой стороны - едва ли можно отдать утверждение ареопага на откуп самим деятелям культуры во избежание корпоративных влияний. Однако какие-то решения, пусть не идеальные, можно найти; главное - сделать первый шаг и покончить с безраздельной властью анонимных редакторов и директоров программ, приоткрыть завесу тайны над теми, от кого зависит завтрашнее общественное сознание.
Вы разделяете распространенное мнение о том, что российская наука гибнет?
Науке так же трудно, как и всем остальным отраслям. Вместе с тем, следует сказать, что в оценке мощи советской науки и ее достижений присутствует явное самообольщение. Жалобы раздаются в основном со стороны именитых академиков и заслуженных деятелей советской поры. Они, действительно, много потеряли, если не распродали с выгодой для себя лично оборудование своих институтов (многие из них в этом преуспели).
Наука советской поры имела яркие достижения, по преимуществу в теоретической сфере, т.е. там, где была возможность получить результат в одиночку. Математика, теоретическая физика - здесь талантливый человек, а таких в России всегда хватало, мог выйти на мировой уровень и вписать свое имя в мировую науку. Везде же, где требовался эксперимент, а современный эксперимент очень дорого стоит, нашим ученым иногда удавалось ценой огромных затрат и усилий выйти на мировой уровень, но на очень короткий промежуток времени. Западные ученые, обладавшие несравненно большими возможностями, довольно быстро достигали более высокого результата и шли дальше. Ярчайший пример - космос. Мы первыми запустили спутник, но высадиться на Луну так и не сумели. Уровень науки определяется уровнем экономики, богатством страны.
Но ведь есть понятие научной школы, преемственности...
Здесь тоже много преувеличения. Необходимость в школах была во времена отсутствия мощных средств коммуникации - просто чтобы питать друг друга. Чем лучше поставлено дело с доступом к научной информации - тем меньше необходимости в научных школах. Системы типа ИНТЕРНЕТ превращает научные знания в истинно всеобщее достояние.
Когда говорят о научной школе, имеют в виду некое нравственное начало.
Действительно, в условиях запрета религии интеллигенция, в том числе и научно-техническая, оставалась главным носителем нравственности. Но совершенно неверно считать, что таким носителем являлся каждый научный руководитель. Напротив, руководителями назначались как раз те, кто охотнее шел на компромисс с совестью. Многомиллионная армия работников науки, сосредоточенная по большей части в военно-промышленном комплексе, прекрасно знает, как делались диссертации, получались звания и награды, как без счета тратились средства на бесперспективные направления.
А высшая школа?
В ней существовало колоссальное давление партийных органов, направленная кадровая политика. "Красная профессура" и сейчас удерживает позиции в высшей школе. Эта ситуация трагична в гуманитарных дисциплинах: чему могут научить профессора, всю жизнь занимавшиеся подведением марксистского базиса под постановления ЦК КПСС?

<Назад Вперед>