Наука и религия должны не мешать друг другу
Лет пять назад в «Известиях» была попытка провести
дискуссию о месте религии и науки в общественном сознании, но она быстро закончилась
триумфальной заключительной статьей академика Гинзбурга. Ленинская логика
уважаемого Виталия Лазаревича с тех пор не
изменилась: раз ты эмпириокритицист, то ты идеалист;
раз ты идеалист, то ты теист; раз ты
теист, то ты церковник; раз ты церковник,
да еще православный, то ты … сам знаешь, кто. Ступай в свой храм и там хоть лоб
об пол расшибай, но в СМИ не суйся.
Верующих людей нельзя исключать из светской жизни и
возможности излагать свои взгляды в светских СМИ. Споры о вере не так
беспредметны, как кажется. Когда научные авторитеты заявляют, что верить в Бога
могут только необразованные люди, они занимаются атеистической пропагандой, они
создают общественное мнение. У людей верующих и сознающих благотворность
религиозного познания такие нападки не могут не вызвать по меньшей мере
встречных вопросов. Нужно четче проводить границу между атеизмом и
антиклерикализмом.
Нелишне напомнить читателям, какие именно открытия науки ХХ
века породили новые вопросы, на которые сама наука в рамках материалистических
представлений ответить не может. Сразу нужно сказать, что осознание и трактовка
этих открытий доступна отнюдь не только узким специалистам, а являются
предметом философии и быта.
ПЕРВОЕ.
ФАКТ РАСШИРЕНИЯ ВСЕЛЕННОЙ. С помощью приборов, основанных на эффекте Доплера,
было установлено, что все наблюдаемые галактики удаляются от нас, причем те из
них, которые находятся дальше, удаляются с большей скоростью. Если мысленно
проиграть эту ситуацию наоборот, назад во времени, то получается, что галактики
образовались в результате «большого взрыва», который произошел в некой точке в
некий момент. Спрашивается – что было до этого, какая сила смогла создать
источник этого взрыва, как произошло накопление такой энергии, совершенно не
укладывающееся в известные нам законы природы. Ведь чтобы взорвать пакет с
тротилом или атомную бомбу, нужно сначала сотворить
взрывчатку (а это непростая работа), сунуть в нее запал, а потом нажать кнопку
взрывателя. Представить себе Сапера, произведшего Большой взрыв, человеческому
воображению нелегко. Наука признала факт Большого взрыва, как раньше признала
единство материи и энергии. Причины Большого взрыва она обещает объяснить в
будущем. Пожелаем ученым успеха, а главное - попутно решить всё-таки проблему
получения и использования термоядерной энергии, в чем человечество всё больше
нуждается.
Итак, взрыв был, а после него – разлет, охлаждение, распад, случайные
комбинации галактик, солнечных систем, планет.
О случайности
следует сказать особо. Если вероятность события (а эта величина поддается
расчету или оценке) составляет ничтожно малую величину, то мы говорим уже о
невероятности события и делаем из этого практические выводы. Если твоему
партнеру по картам десять раз подряд на его сдаче приходит чистый мизер, то у
тебя нет сомнений, что это уже не случай, а ловкость рук. А вот в вопросах
мироздания мы почему-то пожимаем плечами, когда обнаруживаем еще более невероятные «случайности». Луна, единственный спутник
Земли, постоянно обращена к нам одной стороной. По законам механики это
означает только одно: период вращения Луны вдоль своей оси случайно совпадает с периодом совсем другого процесса: вращения
Луны вокруг Земли. Далее: Солнце и Луна видятся нам как одинаковые
по величине. Мы особенно ясно это видим во время солнечных затмений, которые случайно весьма часто наблюдаются. Это
означает, что орбиты Земли и Луны как спутников случайно находятся в таком соотношении, что сферические углы нашего
взгляда на них совпадают. Вероятность возникновения этих явлений ничтожна, но
она еще уменьшается, если учесть, что речь идет о планете Земля, на которой случайно возникли существа, способные
задуматься над этими явлениями. И этим существам время от времени приходит
простая мысль: «А может быть, Луну кто-то сознательно так здорово подвесил?»
ВТОРОЕ. ДИСКРЕТНОСТЬ ГЕНЕТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ ЖИВЫХ
ОРГАНИЗМОВ. Дискретность – это когда аналогиями явления являются ряды целых
чисел, таблицы, матрицы. Самая грубая, давно уже известная дискретность в
биологии - строгий набор хромосом. Если у человека 46 хромосом, у шимпанзе 48,
у кролика 44, а у курицы 78, то становится ясным, почему эти виды в принципе не
могут скрещиваться. Для слияния половых клеток необходимо, чтобы гены были расположены
в одинаковой линейной Вот хорошая аналогия, почерпнутая мною из Интернета.
Как бы тебе
объяснить попроще? Представь себе, что каждый ген, это
определённая игральная карта. Если карт в двух колодах
одинаковое количество и каждая карта расположена напротив точно такой же в
другой колоде, то получается стандартная хромосома. Если карт в одной колоде
больше, чем в другой, хромосома не сможет образоваться. Далее, гомологичная
пара, это когда десятка расположена напротив десятки, валет напротив валета и
так далее. А масть карты, это аллели, то есть варианты развития признака. Иными
словами, пики, это доминантный аллель, буби —
рецессивный, значит проявляться в фенотипе будет
только «пиковый» — доминантный признак. В первом случае мы получим плодовитое
потомство, которое может скрещиваться с себе подобными, и давать такое же
плодовитое потомство; во втором случае мы получим стерильного гибрида, который
не сможет скрещиваться ни с себе подобными, ни с одним из родительских видов… Поэтому ранг карты и её место в колоде и является
основным. Если в двух половых клетках будет отличаться порядок расположения
«карт» — генов или их «ранг» — определяющий признак, плодовитого потомства мы
не получим… Сложение и вычитание допускается только для матриц
одинакового размера.
Дискретность генетической структуры определяет
невозможность межвидовых переходов. Для образования нового вида необходимо,
чтобы в момент оплодотворения мужская и женская клетки имели абсолютно
одинаковые повреждения (мутации). Аналогия: в обеих колодах изъяты, скажем,
дамы пик. В этом случае слияние произойдет, и мы получим особь иного вида,
нежели родители. Но для продолжения существования вида требуется еще хотя бы
одна особь противоположного пола, с такой же точно мутацией. Это невероятно.
Никакое воображение не может подсказать здесь
закономерности в эволюции от низших форм к высшим. Уже
во времена Дарвина серьезные ученые указывали на отсутствие доказательств происхождения одного вида от другого. Палеонтология и
биология не могли привести примеров перехода между видами. Селекционеры
безуспешно пытались скрестить особи разных видов бактерий, причем для усиления
изменчивости применялись различные искусственные условия, включая излучения,
могущие вызвать мутации. Сменилось
огромное число поколений бактерий, что эквивалентно миллионам лет для животных
высших форм, но новых видов не получено. Между видами обнаруживаются четкие
запретные границы, с необычайной силой прослеживается дискретность. А
дискретность, как мы помним, характерна не для эволюционного, а для
революционного процесса, скачкообразного изменения качества.
На поверхности лежит доказательство, следующее из той же
теории вероятности: если бы виды случайно образовывались друг из друга, то мы
наблюдали бы общее увеличение количества видов. А мы видим обратную картину: на
наших глазах исчезают многие виды, а новые не появляются. С чего бы это процесс
эволюции пошел в противоположную сторону?
Кроме
этих двух открытий следует сказать и о том, чего наука при всем старании не
смогла сделать. Она не смогла подтвердить какую-либо вероятность случайного
возникновения жизни на Земле. Она не сумела искусственно синтезировать белки. А
нам в давние школьные годы говорили, что это вполне может осуществиться.
Чем
глубже наука постигает законы природы, тем чаще образованные люди приходят к
выводу о беспомощности материализма и о наличии сверхчувственной субстанции,
актуальной бесконечности, бесконечно мудрого Слова.
Отвергнув
материализм и став, таким образом, идеалистом или, если хотите, теистом -
становится ли ученый обязательно верующим человеком в общепринятом значении
этого слова? Нет, вовсе не обязательно. Он может рассуждать так:
«Действительно, в начале была идея. Но, сотворив материю и жизнь, эта идея
перестала, что называется, интересоваться дальнейшим».
Однако
Бог делал все последовательно: вначале создал вселенную, затем жизнь по крайней мере на одной из планет, затем растения и
животных, притом появление огромного количества новых видов. Виды он создавал
последовательно, начиная с простейших до приматов (именно последовательность и
открыл Дарвин). Всё это требовало «Его личного участия». Наконец
человек, наделенный, в отличие от прототипов, даром творчества, – и это было совсем
недавно. Так что Бог следит за развитием Его творения, вмешивается в него. Так
рассуждающий человек – монотеист, в отличие от действительно необразованного
политеиста.
А
христианином образованный монотеист становится тогда, когда поверит в то, что
произошло две тысячи лет назад, когда Бог послал нам своего Сына. Снова
потребовалось вмешаться.
Вот
этот шаг для человека, привыкшего доверять только фактам, привыкшего лично все
пощупать и проверить несколько раз, является самым трудным. Но зато каким гармоничным предстает мир, когда этот шаг сделан!
Ты – человек, в тебе есть частица Бога – Творца, Демиурга, Вседержителя, Слова, ты свободен
познавать творение Бога, но ты должен прислушиваться к Богу в себе, сознавать
грани своих возможностей, ты должен чувствовать свою ответственность перед
Богом. Нашу цивилизацию создали в основном именно так понимающие
идею Бога.
Что же
касается пребывания в Церкви, то оно не сулит покоя христианину. Это же
организация людей, просто грешных людей. В ней очень трудно сочетать церковную
дисциплину с личной свободой и ощущением Пути. Но надо стараться.
кандидат технических наук, Санкт-Петербург
(Написано для одной из газет, но не
напечатано, 2003г.)