Дорогой Константин
Константинович!!
Простите, но я правда,
мало что понял в Ваших словах о сциентизме.
Если Вы хотите сказать, что
наукообразие стоит между мной и теми, кому я проповедую, то я не согласен. О Боге
может быть рассказано на любом языке, каждый, кто как умеет передать свой опыт,
а Господь поможет и исправит, если что не так. То, что можно словами передать
знание о Нем - это чудо, о котором много в Евангелии сказано. Тут человек только начинает, а продолжается
все само.
Если Вы хотите сказать, что без
Хайдеггера проповедь невозможна или вредна или ущербна и даже может привести к
обратному результату, то я уже совсем не понимаю. Философия -это
язык-посредник, можно через него общаться, приходить к возвышенным выводам.
Может быть, были эпохи, когда без него было трудно мыслить. Сейчас, по моему глубокому
убеждению, все упростилось. В этом смысле Бог стал ближе к человеку, чем 100
лет назад. Можно говорить об упадке мысли, деградации, но так оно и есть, и эту
реальность надо тоже уважать. Я могу развить тему.
Искренне Ваш, Андрей Козлов
Дорогой о. Андрей!
Благодарю Вас за ответ
и, конечно, желательно, что Вы, как Вы отметили, могли развить тему.
Непонимание остается между нами с Вами - в
сфере богословия и во мнении о стратегии внецерковной проповеди и
школьного курса, касающегося религии. Разумеется, глупо тащить сложного и
малопонятного даже тем, кто им специально занимается, Хайдеггера в нашу
проповедь или школу. Вообще вся современная наукообразная, сциентистская
философия и теология оказывается малопригодной и даже вредной, если ее прямо
привлекать в проповедь. Проповедь должна идти от сердца к сердцу и не терпит,
что я и подчеркиваю, наукообразия. Самое опасное, что с нами сегодня происходит
и что является не чисто личной, а общественно-культурной причиной современного
безбожия, - неуместное, слепое вторжение наукообразного по самому своему
характеру мышления в область проповеди и богословия, в область всей
христианской мысли. Я настаиваю на одном. Мы не замечаем как нашими умами, в
том числе и умами верующих, овладела наука. Она разрушительно вторгается в
область духовной мысли, где самого человека соблазняет превратиться в узкого,
но при этом неуместно претенциозного специалиста, закупоривая его в роли
ученого и делая его активно глухим к духовным вопросам. Власть сциентизма,
соблазна неуместного применения мысли научного характера (саму науку я не
трогаю) такова, что по существу не дает себя видеть. Будучи грехом
самоотчуждения человеческого интеллекта, отделения нашей умственной воли от нашей совести, она подобно
всякому греху. Чем больше грех овладевает нами, тем меньше мы его видим.
С самого начала Вы
упускаете из вида общественно-культурное измерение нашей мысли о Боге. Если
после Перестройки (общественно-культурного явления!) в наших церквах стало
больше прихожан, серьезно внимающих проповеди священников, то надо не забыть не
только количественное превосходство окружающего наши церкви океана неверующих,
но, главное, качественное его различие от нашей церковной аудитории. Как
священник Вы встречаетесь с людьми, которых, особенно чудесным образом, Господь
послал к Вам навстречу. Они таковы, что Вам достаточно говорить с ними в духе
традиционной церковной проповеди, где решающую роль играет "послушание
веры", свободное от трудных вопросов и едких сомнений. Боюсь, что также и
курс ДНК Вы представляете себе как филиал церковной проповеди на территории
школы, что невозможно не только для нашей системы образования, но по существу
самого курса. Если Вы говорите о том, чтобы нам позволили использовать школьные
помещения (вместо церковных) для проповеди тем ученикам, которые или родители
которых этого захотят, то мы о разных вещах говорим с Вами, и точно также Вы
совсем не о том говорите с преподавателями.
Но это еще только
внешнее, хотя и очевидное проявление подводного айсберга. Я не умею объяснить,
и обычно этого не понимают, потому что заранее относятся к этому предубежденно,
что же такое идеология "сциентизма", злоупотребляющая авторитетом
науки, использующей влияние всей современной культуры и современного
образования. Вы пишете следующее. "Если Вы хотите сказать, что
наукообразие стоит между мной и теми, кому я проповедую, то я не согласен. О
Боге может быть рассказано на любом языке, каждый, кто как умеет передать свой
опыт, а Господь поможет и исправит, если что не так. То, что можно словами
передать знание о Нем - это чудо, о котором много в Евангелии сказано. Тут человек только начинает, а продолжается
все само". Вы без оговорок и сомнений утверждаете здесь то, о чем я говорю
как о позиции, которая может в себе скрывать соблазнительный и опасный для нас
смысл. Конечно, я не требую, чтобы со мной заранее соглашались. Но если моей
темой является указание на скрытую здесь и трудную проблему, то мы должны или
открыто отказываться ее обсуждать как очевидную бессмысленность, или обсуждать
действительно, избегая ошибки "предварения принципов". Мое замечание
post factum после выступление и было указанием на это. Еще и еще раз приходится
сказать, говоря Вашими словами, что наукообразие обязательно встанет между Вами
и теми людьми, детьми, с которыми Вы поведете речь за пределами церкви, в
современном секуляризированном культурном пространстве. О Боге нельзя говорить
на любом языке не только по причине предупреждения "не мечите бисер перед
свиньями", но и по причине сердечного безразличия к такому разговору
такого человека, который предстает перед нами в роли ученого. Господь не
приходит в дом нашей души, когда мы сами уходим от себя в область науки
(принципом которой является изучение мира так, как будто Бога нет) и в роль
ученого. Господь помогает, но при условии, что мы сами работаем и руками, и
языком, и головой, - на чудо здесь надо ссылаться осторожно.
Со своей стороны
признаюсь, что плохо понимаю следующие ваши слова: "Философия -это
язык-посредник, можно через него общаться, приходить к возвышенным выводам.
Может быть, были эпохи, когда без него было трудно мыслить. Сейчас, по моему глубокому
убеждению, все упростилось. В этом смысле Бог стал ближе к человеку, чем 100
лет назад. Можно говорить об упадке мысли, деградации, но так оно и есть, и эту
реальность надо тоже уважать".
1. Наша наукообразная философия - опасный
мусор. Но в лучших образцах, любовь к мудрости была порывом человека к Богу, на
который Бог отвечал Своим словом.
2. В чем Вы видите особенность нашей эпохи в ее
отношении к философии или мысли? Почему все упростилось? Мы наблюдаем, что все
упростилось до того, что наш разговор о Боге встречают ответом: "нас это
ПРОСТО не интересует".
3. Почему надо уважать упадок мысли или ее
деградацию?
Ожидаю от Вас ответа.
С неизменным уважением к
Вам.
Искренне Ваш. Иванов.
К.К.