Воспитание толерантности как задача межконфессионального и междисциплинарного сотрудничества

Протоиерей Владимир Федоров, СПбГУ, факультет психологии.

Для меня значимо сегодняшнее выступление не только как участие в солидном научно-педагогическом проекте. Мой первый интерес к педагогике возник 40 лет назад, когда я работал учителем физики и математики. Тогда я с благоговением относился к самому служению педагога и считал необходимым знакомиться с классикой педагогики. Однако, знакомство было из вторых рук, а первая книга Яна Амоса Коменского, которая мне попалась была Orbis sensualium pictus, изданная Учпедгизом в 1957.[1] Другая ассоциация связана с тем, что моя первая конференция, имеющая отношение к богословскому образованию, чем я и сейчас занимаюсь во Всемирном Совете Церквей, проходила в 1979 в Хернхуте в гостях у общины гернгутеров, восходящих к моравским братьям. Это был тогда новым импульсом познакомиться с епископом Яном Амосом Коменским.

Сегодняшняя конференция, посвященная досточтимому епископу Яну Амосу Коменскому и современному образованию, побуждает обратить внимание на значение системы и принципов образования в  современной России, и на некоторые акценты в педагогических размышлениях Комениуса, которые для нас актуальны.

О таких общих вопросах как значение образования для современного общества, для будущего человечества я говорить не буду, хотя, наверное, об этом нужно говорить всегда, везде, громко и настойчиво. До сих пор образование не стало приоритетом в стратегии как всего общества, так и во многих его структурах, например в Церквах.

Вчера у меня было желание включиться в дискуссию по нескольким пунктам. Например, о бабушках, сохранивших веру, о которых говорил проф. Нипков. Или упомянуть ассоциацию, которая у меня довольно часто возникает. Мне кажется, что епископ Комениус, блаженная Эдит Штайн и священник Павел Флоренский чем-то очень близки.

Но постараюсь не отступать от заявленной темы. Мне бы хотелось продолжить вчерашний импульс проф. Нипкова и обратить внимание на Богословие мира, Педагогику мира, Политику мира,  так волновавшие Комениуса. Я бы хотел остановиться также на одном из важных элементов миротворческой стратегии – воспитании толерантности. Попутно мы можем коснуться в дискуссии и таких заданных вчера вопросов, как роль различных миротворческих организаций всемирного характера: ООН, ЮНЕСКО, ВСЦ

Обратимся к  Главе  восьмой трактата Яна Амоса Коменского ВСЕОБЩИЙ СОВЕТ ОБ ИСПРАВЛЕНИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ДЕЛ. Она называется: Об искоренении бесчеловечности, то  есть взаимного безрассудного  поведения, и  возникающих из-за этого распрей, ненависти и несправедливости

Существуют три главные причины, которые разделяют людей. Различия во взглядах: когда мы не можем согласно мыслить об одних и тех же вещах. Ненависть: когда мы не хотим допустить в ущерб доброй дружбе отличный от нашего взгляд на одни и те же вещи, что является следствием неумения расходиться во взглядах без озлобления против инакомыслящего. Открытая несправедливость и гонения, в которые, к обоюдному несчастью, выливается ненависть. Первая распря проистекает из мысли, вторая — из воли и чувства, третья — из сил, тайно либо явно направляемых теми и другими ко взаимному уничтожению. О, когда бы дано было проникнуть в тайные хитросплетения взаимных враждебных интриг философских, религиозных, политических и интимных, мы не увидели бы ничего, кроме безмерных и жестоких стремлений и усилий ко взаимному ниспровержению!..

Здесь у меня возникает ассоциация с теорией установки и ее тех компонентах: поведенческой, когнитивной и аффективной. В психологии установки принято считать, что воздействие на поведенческую компоненту позволяет повлиять и на когнитивную,  и на аффективную, а потому наиболее эффективно решает задачу изменения установки. Что касается религиозных конфликтов, то до сих пор одним из важнейших факторов, обусловливающих интолерантность в них, является наличие ложных стереотипов о другом, незнание или искаженное представление об истории, устное «предание», являющееся по существу сплетнями и т.п. В этом случае воздействие на когнитивную компоненту должно быть интенсивным и прямым. Такового воздействия сегодня катастрофически не хватает, то есть очевиден дефицит просветительской деятельности в этом направлении.

Распри этого рода я называю бесчеловечностью, ибо человек, сотворенный по образу Божиему, обязан быть всегда и во всем приветливым, благопристойным и миролюбивым. Но ныне, когда человек чурается человека, когда человек ополчается на человека, мы видим явный упадок человечности; подобного не встречаем мы даже среди немых тварей, исключая разве бешеных псов, которым пристало рычать и лаять друг на друга, грызться и кусаться до омерзения.

Мы должны неустанно искать пути к тому, чтобы заменить бесчеловечность человечностью; мы предлагаем три таких пути: пусть люди перестанут чересчур доверять своим чувствам и, памятуя об определенной нашей телесной беззащитности, пусть признают недостойным человека взаимное бичевание, каков бы ни был повод; во имя этого пусть простят друг другу былые ссоры, жалобы и обиды; назовем это забвением прошлого. Во-вторых, пусть впредь никто не навязывает другим свои принципы (философские, теологические, политические), но каждому предоставить свободно высказывать свои взгляды и спокойно заниматься своим делом; назовем это взаимной терпимостью. В-третьих, пусть все усердно ищут общего согласия в том, что хорошо для всех, и на этом пути объединят свои чувства, свои желания и свои усилия; назовем это взаимным примирением...

Просветители для доказательства того, что нет причин преследовать инакомыслящих ненавистью, хулой либо презрением, рассуждают так: человеческая мысль сама по себе жаждет света и устремляется к нему столь же нетерпеливо, сколь наше телесное зрение к нашему физическому свету, как только он появится, и, для того чтобы наставить разум, направить волю и вызвать усилие, надобен не приказ или принуждение, а только ясный свет истины. Укажи разуму ясно истину — возможно ли, чтобы он не внял ей? Укажи воле добро — возможно ли, чтобы она не пожелала его? Укажи способностям что-либо доступное и вместе с тем полезное — возможно ли, чтобы они ревностно не устремились к его осуществлению? Если же иные не устремляются к некоей истине, к некоему добру, к некоему осуществимому предприятию, не видя в том пользы для себя, то повинны в этом не только они, но и мы, не позаботившиеся или не сумевшие донести до них свет истины и добра. Следовательно, мы равно делим вину, и поэтому, искореняя ненависть, нужно терпеливо и усердно стремиться к взаимопониманию.

Кроме того, следует допустить, что всякой трудности сопутствует сложность, и лучше, закрыв глаза, утаить ее, нежели пустым любопытством еще более усложнить дело. Кто же не понимает, что многие вопросы (а бесчисленное множество их можно отыскать в философских, теологических и политических областях) содержат трудности? Так не лучше ли, закрыв глаза, многое сносить, нежели чрезмерным пылом в зародыше губить ростки взаимопонимания?

Далее, составив мнение о себе, придерживайся столь же высокого мнения о каждом из своих близких; не считай себя всезнающим, ибо что одним может быть понятно, другим — нет. У римлян по крайней мере, когда дело запутывалось, было принято изречение: «Не ясно, отложим». Зачем же нам стыдиться подражать подобной скромности? Каждый из нас тоже лишь человек, а человек не может постичь всего; он хоть и создан по образу Бога, но не Бог. Следовательно, коль скоро возникает неясность, коль скоро мы чего-либо не понимаем, не постигаем (а такие случаи нередки в споре), благоразумнее и честнее всего будет прибегнуть к этому щиту скромности как к убежищу, открыто признавшись в неведении: не ясно! Следует не только принимать  истину,   если   она   очевидна,  но  и  питать к ней уважение и почтение, если она пока и сокрыта...

Здесь уместно сказать несколько слов о терпимости, которую должны питать власти не только друг к другу, но и в отношении к своим подданным. Лучше действовать сообща, мирными средствами, не насильственно; ведь очевидно, что весь род человеческий наделен благородным разумом, который скорее допустит руководство собой, нежели принуждение. Кто принуждает, тот ожесточает, уязвляет и отталкивает от себя. Настаивая же на принуждении, он превращает людей в лицемеров, расчищая дорогу новому (вероятно, большему) разладу... Пусть же перестанут искать право в оружии те, кому не пристало иметь никакого иного оружия, кроме закона справедливости, по примеру Господа, который правит путем уступок, молчания, терпимости и умиротворения.

Мы видим, как, расходясь во взглядах, можно обойтись без ненависти и как ничуть не надобно с чувством вражды обрушиваться друг на друга пером или оружием. Следует, однако, пожелать, чтобы расхождения во взглядах не только терпелись, но и поддавались устранению, а именно пусть все спорные вопросы разрешаются так мудро, чтобы все приходили к общей истине, в лоне которой счастливо сочетались бы противостоящие один другому взгляды, причем каждый из них подкреплял бы общую истину и пользовался ее поддержкой постольку, поскольку сам он участвует в ней; в результате само собой исчезало бы то, что ей не отвечает...

Но что поможет устранить предрассудки? Ведь никто по своей воле не признается, что отягощен предрассудками, каждый, напротив, полагает, что его суждения истинны! Отвечаю: здравый смысл подсказывает нам учредить некий систематический каталог всех необходимых познаний с тем, чтобы начинать изучение с самого общего и бесспорного, что само по себе не может нас расколоть при всем нашем желании... Отсюда и двигались бы мы, пока не достигли бы конца споров. Вот необходимый путь, сумей мы поставить наше всеобщее   знание  на правильную   основу;   если   же   нет, виной тому будет не метод, а наша близорукость и несовершенство, ибо ничто не может быть совершенным тотчас после рождения...

Когда же мы утвердимся на этих основах, можно поручиться, что междоусобицы будут устранены; если же некоторые и останутся, то будут они малочисленны и невредоносны, очищены от общественной ненависти и опасности. Будут безвредны, ибо люди станут расходиться лишь там, где случится очевидный повод для расхождения, некий перекресток без явного выхода на прямую дорогу. Но такое может случиться лишь в некоторых мелких спорах, когда нет опасности окончательно сбиться с пути...

Если же одному вдруг покажется лучшим то, а другому — другое, пусть будут люди лишь взаимно терпимы в таких спорах, пока правда не станет настолько очевидной, что все явственно увидят одно и то же...

Уже почти четыре века назад, в период появления множества новых конфессий,  в эпоху возрастания конфессиональных амбиций, а отсюда появления межконфессиональных напряжений, звучал призыв к толерантности. Сейчас этот призыв раздается от имени ООН и от имени демократических политиков. Но притом, что миротворчество существенно для христианства и для православия в частности, к понятию толерантность отношение в Церквах сегодня, как правило, негативное. К сожалению, недостаток социологического и политологического образования в богословских учебных заведениях сказывается на таком неадекватном восприятии этого термина и понятия в среде верующих людей.

Мне представляется важным обратить внимание на воспитание такого нравственного качества, такой ценности как толерантность. К сожалению, это понятие находится в ряду таких понятий, которые или потеряли для многих свой смысл или он полностью искажен и их снова нужно защищать и проповедовать как ценности.  Среди них: демократия (про нее говорят многие православные, что она только в аду, на небе - Царство), плюрализм, либерализм, либеральные ценности, общечеловеческие ценности, экуменизм, республика (только 54% слушателей самой либеральной российской радиостанции проголосовали против монархии, остальные 46% - за), права, человека и в том числе толерантность.

Как много последние годы говорят о толерантности! Несколько лет существовала, но так и осталась незавершенной федеральная программа толерантности, разработанная Асмоловым, В прошлом году правительство Санкт-Петербурга приняло к исполнению ПРОГРАММУ ГАРМОНИЗАЦИИ МЕЖЭТНИЧЕСКИХ И МЕЖКУЛЬТУРНЫХ ОТНОШЕНИЙ, ПРОФИЛАКТИКИ ПРОЯВЛЕНИЙ КСЕНОФОБИИ, УКРЕПЛЕНИЯ ТОЛЕРАНТНОСТИ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ НА 2006-2010 ГОДЫ (ПРОГРАММА "ТОЛЕРАНТНОСТЬ").

 Ежегодно, кажется уже в 5-й раз, проводится конференция «Толерантность и интолерантность» социологическим факультетом СПбГУ. Публикуется множество статей, монографий, переводных и российских.

Однако в массовом религиозном сознании это понятие не относится к категории ценность. Достаточно процитировать одного из самых «раскрученных» православных публицистов диакона Кураева: «Когда Сатана искушает людей, он каждый раз старается провоцировать такую «добродетель», развитие такой «добродетели», которая близка к самому опасному пороку этого времени. В те времена, когда люди слишком теплохладны к вере, слишком равнодушны к ней, Сатана проповедует добродетель веротерпимости!»[2]

            Сто лет назад произнесенные проповеди против веротерпимости таких православных властителей ума как прот. Иоанн Восторгов и сегодня находят благодарных читателей как среди духовенства, так и среди мирян. Их авторитет подкрепляется пророческим эффектом проповедника. Он предрекал, что провозглашаемая веротерпимость  разрушит Православную Церковь и, как многим кажется, оказался прав. Но в то же самое время мы должны помнить, что один из первых новомучеников за веру свмч. Владимир (+1918) наставлял:

«Веротерпимость - это ограничение ревности истинно верующих, один из видов христианского благоразумия. Веротерпимость, как показывает словопроизводство, есть терпение или допущение другой какой-либо религии рядом со своей. Следовательно, прежде надлежит узнать и полюбить свою веру и потом уже стремиться к распространению ее, как высшего блага, и между другими, - потом уже с кротостью и терпением относиться к тем, которые нашей веры не ценят и не принимают. Вот что означает понятие о веротерпимости с церковной точки зрения».

Перечитыая размышления о веротерпимости Льва Николаевича Толстого, я вынужден признать, что за обеспокоенностью фундаменталистски ориентированного прот. Иоанна Восторгова есть своя правда, которая неожиданно провозглашается сегодня на другом уровне и другими словами нынешним Римским папой. Его Святейшество Папа Бенедикт XVI, который еще будучи кардиналом Ратцингером, в 2005 г. отметил, что вокруг понятия «толерантность» часто возникают опасные недоразумения, по мере того, как «толерантность» отождествляется с индифферентностью и релятивизмом. «Настоящее противопоставление, характеризующее сегодняшний мир, – не то, которое существует между разными религиозными культурами, а, скорее, то, которое обнаруживается между коренной эмансипацией человека от Бога, от корней жизни, с одной стороны, и великими религиозными культурами, – с другой. Если мы дойдём до столкновения цивилизаций, это произойдет не из-за столкновения великих религий – они всегда боролись между собой, но также всегда умели сосуществовать, – а, скорее, это случится из-за столкновения между этой коренной эмансипацией человека и великими историческими культурами».

Сегодня чрезвычайно важно снять агрессивность в отношениях верующих и неверующих. Этот грех существует с обеих сторон. И только через воспитание толерантности можно надеться на выход из этого противостояния. Однако это воспитание - чрезвычайно тонкий, долговременный процесс, требующий  особой педагогики толерантности.

Как мне кажется, в педагогической среде мы должны почувствовать необходимость воспитания толерантности не только между представителями разных религий, но, между верующими и неверующими. В XXI век так странно слышать о конфликте науки и веры  и возвращаться к обезьяньим процессам столетней давности. Безграмотные как с научной, так и с религиозной точки зрения аргументы кладутся в основу судебного иска в отношении дарвинизма и эти аргументы поддерживаются представителями духовенства. Конечно, здесь мы как везде вынуждены говорить о мере толерантности, о ее границах. Но в любом случае обстоятельные дискуссии и  диалог должны предшествовать судебным искам.

Особая тема – внутриконфессиональная толерантность (либерализм – консерватизм, творческий подход - фундаментализм). Что говорить об отношении к другим религиям, когда внутри Православия (я имею в виду русское православие, хотя проблема существует, например, и в греческом, и в грузинском, и в болгарском православии) отсутствует плюрализм, то есть он обязателен, но мало кем поддерживаем.

Показательна сегодня дискуссия вокруг недавно нашумевшего в масс-медиа письма епископа Диомида, с его осуждением многих сторон церковной жизни, и в частности экуменизма. Любопытно, что профессора Московской духовной академии защищают не экуменизм, который является вполне приемлемой и официально принятой позицией Русской Православной Церкви, но доказывают, что Церковь от него уже избавилась. Без ясного и авторитетного разъяснения в духовных учебных заведениях понятий экуменизм и религиозный плюрализм ни о какой культуре толерантности говорить не приходится.

Не только межрелигиозные конференции на высшем уровне и заседания межконфессионального совета России, но и духовно-исторический опыт двухтысячелетнего Православия   свидетельствует о том, что вражда, недоверие, агрессивность отвращают, а открытость, доверие и диалог привлекают и умиротворяют.

Приходится, однако, признать, что в каждой христианской конфессии и в каждой религии есть верующие одного и того же психологического типа. Их называют экстремистами, фундаменталистами, ревнителями не по разуму. Некоторые считают себя единственно подлинными ортодоксами и потому борются, прежде всего, с теми православными, которые не разделяют их радикализма. Этот феномен заслуживает особого изучения и пристального внимания. Для этого типа буквальное понимание текста не требует толкования в соответствующем контексте. Идеология у них сильнее веры. Буква закона отрицает дух. Часто именно неофиты подпадают под этот радикализм. Воспитывать благочестие они готовы насилием. Их могут называть в исламе ваххабитами или талибанами, в православии им нет имени и чаще говорят о фундаменталистах, но это, как правило не столько особое учение сколько тип духовности, суровой и, порой, жестокой и немилосердной. Именно этот тип склонен повсюду искать врагов и бороться с ним вместо того, чтобы что-то созидать, строить себя как образец благочестия и свидетельствовать Истину личным примером.

Комплекс советского идеолога, для которого во всем виноваты империалисты, а потому среди своих сограждан нужно разыскивать их агентов, при обращении этого идеолога в православие сохраняется как  комплекс поиска среди православных недостаточно на их взгляд  православных. Поэтому, если ты не разделяешь махровых убеждений, ты независимо от этнической принадлежности будешь ими квалифицирован как враг (экуменист, сионист, либерал, певец толерантности, нео-обновленец и т.п.).

Безусловно, главная и единственная возможность преодолеть этот кризис исламо-иудео-католико-либерало-сектанто-фобий и прочих страхов - здоровое и полноценное просвещение, ибо свет Христов просвещает всех. Однако как сделать так, чтобы просветителями не оказались  неофиты, бывшие политруки, «научные атеисты» и прочие идеологи-ревнители, но учителя любви и милосердия, радостные и светлые, для которых каждый человек создан по образу и подобию Божию? Необходимо религиозное образование на всех уровнях, но в тесном сотрудничестве с научным и педагогическим сообществом. Необходимо междисциплинарное сотрудничество социологов, психологов, политологов, этнологов, религиоведов, богословов, историков, журналистов и др. специалистов в деле изучения этно-религиозных отношений и диалога культур.

Верующие должны сознавать, что необходим  религиозный плюрализм. Этого слова многие боятся, но плюрализм вовсе не означает отсутствие своих убеждений и вероисповедания. Плюрализм – признание реальности, осознание того, что существуют люди других убеждений и вер. И если мы хотим, чтобы нашу веру разделяли, а нас уважали и сотрудничали с нами, нужно быть способными и открытыми к диалогу, доверять искренности собеседника и уважать его выбор, если этот выбор не является прямой агрессией против нас, идущих навстречу. Однако все эти слова ничего не значат для сформировавшихся уже фундаменталистов, антисемитов, расистов, ксенофобов. Здесь уместно процитировать Умберто Эко: «Приучать к терпимости людей взрослых, которые стреляют друг в друга по этническим и религиозным причинам, - только терять время. Время упущено. Это значит, что с дикарской нетерпимостью надо бороться у самых ее основ, неуклонными усилиями воспитания, начиная с самого нежного детства, прежде чем она отольется в некую книгу и прежде чем она отольется в некую книгу и прежде чем она превратится в поведенческую корку, непробиваемо толстую и твердую»[3].  Наверное, не следует принимать эти слова без размышления, соглашаться с ними абсолютно. Практика показывает, что обращения  от греховной жизни, от лжи, от тьмы к свету возможны в любом возрасте и всем нужно помогать в этом. Но все-таки приоритетом в обществе должна быть система образования и духовная культура в образовании, не позволяющая выпускать из стен учебных заведений дикарей и ксенофобов. Начальная, средняя и высшая школа должны быть школой культуры, в которой расцветают добродетели веры, доверия, любви к ближнему, школой, которая учит не искать врагов, но обретать друзей. Конечно же, это не достигается всего лишь введением какого-либо особого предмета. Задача служения такой культуре, погружение в нее детей и юношества – задача стратегическая и вполне патриотическая.