Дёмин Р.Н.
Концепция философии как уподобления Богу
и ее нравственные аспекты.
Мое сообщение состоит из двух неравных
частей. Неравноправность по объему (но не по значимости) второй части перед
первой вызвана тем, что, затрагивая изложенный во второй части вопрос перед
теми, кто намного лучше разбирается в этом материале, я ожидаю в этом крайне важном
и глубоком вопросе поддержки и указаний более знающих. Необходимость этого
предварительного замечания станет вскоре очевидной. Итак.
У одного из самых значительных христианских апологетов
II века Рождества Христова Иустина-философа, или Иустина-мученика встречаем
следующие слова: “философия по истине есть величайшее и драгоценнейшее в очах
Божьих стяжание; она одна приводит нас к Богу и делает нас угодными Ему, и
подлинно святы те, которые устремили свой ум к философии»...(1.С.134) Но считал
Иустин: “для многих людей осталось скрытым, что такое философия и для чего она
ниспослана людям».
Излагая историю
философии нельзя не учитывать наличие даже в одних и тех же философских
культурах различных, конкурирующих (причем подчас относительно жестко)
концепций философии. Разумеется, в ряде философских и религиозно-философских
учений эти концепции иногда могут быть вполне успешно согласованы между собой.
Целью настоящего сообщения является
напоминание об одной из этих выработанных в античности концепций (а именно
понимание философии как «уподоблении богу») и демонстрация ее очевидной
близости к христианскому учению о теосисе, или обожении, а также указание дидактических
возможностей этой концепции, особенно в сопоставлении с вышеупомянутым учением
в том числе и в вопросах нравственного воспитания.
Эта сообщение затрагивает, прежде всего, проблему
соотношения античной (в частности, позднеантичной) мудрости и раннехристианской
религиозно-богословской мысли. И хотя эта проблема уже давно стала предметом
пристального внимания историко-философской науки, дидактические возможности
имеющегося материала все же недооцениваются.
Второе- философия есть наука о божественных и
человеческих вещах.
Третье- философия есть забота о смерти.
Четвертое- философия есть уподобление богу в меру
человеческих возможностей.
Пятое - философия есть искусство искусств и наука
наук.
Шестое - философия есть любовь к мудрости.(2. С.52)
Попутно отмечу, что в связи с отмечавшимся 1500 летним
юбилеем Давида Анахта некоторые ученые обратили внимание на значение этого
произведения и значении этих определений философии для современности.(3).
Отмечу, также, что, по мнению немецкого ученого Шмидта Э.Г., учение о шести определениях философии содержится в сочинениях неоплатоников Аммония
и Илии (Элиаса) и является общим достоянием александрийской школы (3. С.65).
Давид Анахт разъясняет, кто, по его мнению, установил
эти определения. Три определения (философия наука о сущем как таковом, философия
есть наука о божественных и человеческих вещеах, и философия есть любовь к
мудрости) он возводит к Пифагору. Последнее определение он называет определением,
идущим от этимологии. При этом он оговаривается, что хотя он не может
показать эти определения в трудах самого
Пифагора, так как тот не оставил сочинения, то он сошлется на сочинения пифагорейцев,
и указывает на пифагорейца Никомаха из Герасы, жившего во II в.
Два определения (философия есть забота о смерти и
уподобление богу в меру человеческих возможностей) Анахт возводит к Платону, к
диалогам “Федон” (64 а и 82 сd) и “Теэтет”(176 а-в).
А одно определение он возводит к Аристотелю, к
“Метафизике” к 1 и 2 главе первой книге. А 2 982 а).
Следует отметить, что эти шесть определений философии,
переосмысленные в духе христианства, позднее были воспроизведены знаменитым византийским
богословом и поэтом Иоанном Дамаскином (ок. 675-ок.750) и через его сочинение
получили известность в древнерусской культуре (4.).Напомню, что армянский
философ Степанос Сюнеци, представитель армянской патристики способствовал их
распространению в армянской философской традиции, написав комментарий к
«Определениям философии» Давида Анахта (5.С. 202).
Исследователи древнерусской мысли отмечают, что среди распространенных
на Руси в Средние века источников, в которых имеются дефиниции философии,
определения Иоанна Дамаскина, содержащиеся в его «Диалектике». являются
наиболее авторитетными. Известно, свыше 200 славяно-русских списков
«Диалектики». Об авторитетности этого сочинения говорит и то обстоятельство,
что это сочинение было включено в Великие Минеи Четии (составлены в середине 16
века митрополитом Макарием), которые читались всем грамотным населением Руси.
Как замечает М.Н. Громов, «шесть определений Дамаскина вместе с его
схемой деления философии и дополнительными рассуждениями на этот счет
представляют собой наиболее всеохватывающую систему средневекового понимания
философии» (6.С.24.). М.Н. Громов подчеркивает, что «в отличие от ряда
современных дефиниций они не тяготеют к однозначности, но, напротив,
полисемантично показывают смысл и содержание философии с разных сторон, делают
ее понимание более объемным и целостным, позволяя развивать ее функции в
соответствии с разными интерпретациями»(6.С. 24).
Наряду с дефинициями Иоанна
Дамаскина в древнерусской письменности получило распространение определение
философии, принадлежащее Константину-Кириллу Философу. Отмечают сходство
данного определения со вторым и четвертым определениями Дамаскина. Согласно,
одному из ученых, определение Кирилла представляет собой соединение идеи
стоиков о знании «вещей божественных и человеческих» с платоновской идеей о приближении
к Богу с помощью божественного знания и библейской идеей из Книги Бытия, где
говорится о сотворении человека «по образу и подобию Божьему» (7).
Философские дефиниции Кирилла и Дамаскина не оставались неизменными. В
XVI и XVII вв. они подверглись дополнительным интерпретациям. В середине XVI в.
глава Русской Церкви митрополит Даниил, значительно перерабатывает «Диалектику»
Иоанна Дамаскина. Результатом его деятельности явилось сочинение «О философии
внимай разумно, да не погрешиши». К шести классическим определениям Дамаскина митрополит
добавил еще три. Указывают, что все они «носят нравственно-аскетический
характер, смысловые границы между ними размыты» (6.С.25). Следует также
указать, что некоторые из этих, возникших в античности, определений, получили
распространение не только в древнерусской культуре, но и в культуре Руси более
позднего времени.
Например, у философа и
церковного деятеля, ректора Московской Славяно-греко-латинской академии Федора
Леонтьевича (в монашестве -Феофилакт) Лопатинского (ум. 1741). В своем
«Введении» к общему курсу философских наук, в параграфе 44, озаглавленном «О
свойствах философии», Феофилакт пишет: «Под свойствами философии мы понимаем
некоторые известные ее определения». Первое из них, указывает Феофилакт, приводит
Платон в "Федоне": "Философия есть приготовление к смерти".
Феофилакт пишет, что «Платон считал, что существуют два вида смерти. Первая
смерть физическая, происходящая после того, как душа отделится от тела. Вторая
смерть моральная, или философская, когда душа освобождается от зависимости от тела.
Платон полагал, что с помощью философии мы готовим себя к тому и другому виду
смерти. Готовясь к естественной смерти, философ понимает, что жить ему осталось
недолго, и потому он презирает все земное и преходящее и стремится к вечному и
возвышенному. Готовясь к моральной или философской, смерти, философ отвлекается
от земных соблазнов, отказывается от них ради вечного блаженства. Второе
определение также дает Платон: "Философии есть уподобление Богу"
(8.С.207). Разумеется, не по природе, поясняет Лопатинский, «ибо это - невозможно,
но по деятельности воления и познания. Человек, по Платону, уподобляется Богу в
добродетельной жизни, если он познает истину и любит благо.(8.С.207).
Что же касается
западноевропейской средневековой традиции, то насколько можно судить, эти шесть
определений философии, были воспроизведены в книге «О разделении философии»
Доминика Гундисальви (ок. 1110-1190) (по-другому Доминго Гундисальво),
организатора и вдохновителя переводческой коллегии в Толедо, одного из первых
западных мыслителей, знакомивших Запад с трудами арабов (9.С.234).Эти определения
также воспроизведены в основывающихся на данной книге сочинениях Винсента Бове
(1244-1250), Роберта Килварди (ок. 1250) и Иоанна Датского.
Стоит обратить внимания, что три из этих
определений (второе, третье и пятое по перечислению Анахта) встречаются у
современника Давида Анахта одного из главных учителей средневековой
образованности Кассидора. При чем, Кассиодор указав, что философия также является
размышлением о смерти, отметил, что «в этом согласились выдающиеся из христиан,
которые, растоптав мирское тщеславие, приняли обращение и жили, словно в
будущем отечестве» (10.С. 260).
Все эти определения и, разумеется, некоторые другие,
довольно легко прослеживаются в античной традиции.
Обратимся теперь к определению философии как
«уподоблению Богу»
Как уже было упомянуто, неоплатоник Давид в качестве
источника этой концепции называет платоновский диалог “Теэтет”(176 а-b). В этом диалоге Сократ, говорит, что среди богов зло
не укоренилось, а смертную природу и этот мир посещает оно по необходимости.
Потому-то, продолжает Сократ, следует пытаться как можно скорее убежать отсюда
туда. Бегство - это посильное уподобление богу, а уподобиться богу — значит
стать разумно справедливым и разумно благочестивым». По мнению Сократа, истина
гласит: бог никоим образом не бывает несправедлив, напротив, он как нельзя
более справедлив, и ни у кого из нас нет иного способа уподобиться ему, нежели
стать как можно более справедливым. Вот здесь-то, подчеркивает Сократ, и
проявляются истинные возможности человека, а также ничтожество его и бессилие.
«Ибо знание этого есть мудрость и подлинная добродетель, а незнание —
невежество и явное зло».
Очевидно, что традиция определения
философии как уподоблении богу, имеет достаточно долгую историю, чтобы ею можно
было пренебрегать. Она встречается у представителя среднего платонизма Евдора
Александрийского (2-я пол. 1-го в. до Рождества Христова.), у Боэция, и у других.
Известный исследователь среднего платонизма Диллон, тщательно анализирует
интерпретацию Евдором пассажа из платоновского Теэтета (176 b) и показывает, как она превращается в «спекуляцию о
том, с помощью какого своего качества человек может действительно стать Богом»
(11.С.127)
Что касается Боэция, то он в первой книге
«Утешение философией», обращаясь к философии, говорит о ней, как о просвещающей
его, чтобы уподобить богу (12.С.198).
Современный комментарий поясняет, со
ссылкой на упомянутое раннее место из «Теэтета» (176 b), что речь идет о пифагорейско-платоновской мысли, о
том, что углубленные занятия философией делают мудреца похожим на бога
(10.С.306). Кстати, влияние этой традиции, возможно, нашло свое отражение в
афоризме гиппократовского корпуса «Врач-философ подобен Богу».(13.С.111).
Анахт,
говоря об этом определении философии, в качестве доказательства и разъяснения,
приводит слова пифии, обращенные к законодателю и философу Ликургу. Пифия сказала:
«О Ликург, войди в мой храм, полный жертвенных испарений, не знаю, кем назвать
тебя, богом или человеком» (2, С.48). Несмотря на некоторые колебания, пифия
все-таки назвала Ликурга богом. По мнению, Анахта она назвала его так, для того,
чтобы показать близость природы бога и философа. Анахт добавляет, «а то, что совершенный
философ подобен богу видно из того, что ему присуще все то, что присуще и богу,
ибо, как и богу, ему присуще благость, мудрость и могущество» (2,С.48). По
словам Анахта, совершенный философ отличается этими тремя свойствами:
благостью, мудростью и силой. Он пишет: «Ему присуща благость, ибо, подобно
тому, как бог заботится обо всех, так и совершенный философ заботится о
несовершенных душах, сообщая им совершенное знание. Ему присуща мудрость, ибо,
подобно тому, как бог всеведущ, так и совершенный философ стремится знать обо
всем и знает, что полезно. Ему присуща сила, ибо, как бог может совершить все,
как подобает, что пожелает, точно так же и совершенный философ может сделать
все, что в его силах, но он никогда не будет желать того, что ему не под силу»
(2, С.48).
Следует отметить, что в
западноевропейской религиозно-философской мысли рассуждения об уподоблении богу
можно найти у таких немецких мыслителей как Мейстер Экхарт и Николай Кузанский.
Экхарт в одной из своих проповедей рассказывает, о том, как он прочел множество
писаний, и языческих учителей и пророков, и Старого и Нового Завета в поисках
лучшей и высшей добродетели, с помощью которой человек мог бы наиболее
уподобиться Богу. «Стать, как говорит Экхарт, вновь насколько возможно более
похожим на тот прообраз, каким он был в Боге, когда между ним и Богом не было
различия, пока Бог не создал твари» (14.С.66-67). С точки зрения Экхарта, этой
лучшей и высшей добродетелью является «чистая от всего созданного свободная
отрешенность»
Обратимся теперь к учению об обожении. В христианской (православной)
традиции высший идеал человеческого совершенства выражен в личности
Богочеловека – Господа Иисуса Христа.
Вспомним евангельский призыв: «Будьте совершенны как совершен Отец ваш
Небесный». Этот евангельский призыв в богословской терминологии выражается в
понятии «теосис», «обожение». Это понятие встречается у Дионисия Ареопагита, у
Максима Исповедника, у Иоанна Дамаскина и многих других. Это понятие, подробно
развиваемое византийским мыслителем св. Григорием Паламой (1296-1359) и сегодня
вновь находится в центре внимания многих христиански ориентированных
мыслителей. (прежде всего православного богословия). Разумеется, есть различие
в понимании обожения. Исследователи отмечают, например, что у Псевдо-Дионисия Ареопагита и Иоанна Дамаскина различное
понимание «обожения»: для Дамаскина обожение–это нисхождение Бога к человеку.
Но при этом он не говорит, что спасен будет каждый, а лишь тот, чье сердце
будет открыто навстречу Богу.
Интересно, что Дамаскин утверждая, что философия есть уподобление богу, разъяснял, «что
уподобляемся же мы богу через мудрость, которая есть истинное познание блага; и
через справедливость, которая есть нелицеприятное воздаяние каждому должного; и
через праведность, которая превышает меру справедливости, иначе говоря, через
доброту, когда мы благодетельствуем нашим обидчикам».(4,С.622)
В понятии теосиса сконцентрировано
понимание христианской веры как духовного подвига, ведущего к преображению и
«обожению» всего человека… это обожение доступно как некое живое переживание
здесь, на земле, и еще теперь, в земной жизни, а не только в будущем царстве.
«Славен Бог во святых Своих» – святые православной Церкви являют образ Божий:
человека, как он сотворен «по образу и подобию» и как он воссоздан тайной
Спасения в образе Христа Иисуса. «Никто не свят, только Бог»; но Предание
являет образ Божественной святости
изливая ее свет через тех, кто не сам живет, но в ком живет Христос.
Человек, по словам св. Григория Богослова, "поставлен отдельно от всего творения, будучи единственной тварью, которая способна сделаться богом" (Проповедь на Святое Богоявление).
Отцы Церкви говорят, что Бог стал человеком для того, чтобы человек стал богом. Человек не достиг бы обожения, если бы Бог не воплотился.
Идея обожения встречается и у многих русских религиозных философов. Разумеется, далеко не со всеми их взглядами можно согласится. Так, например, вариант персоналистической философии, разрабатываемый Н.О. Лосским основывается на признании личностей, действительных, как, например, человек, и потенциальных, то есть стоящих ниже человека в качестве основы мира, или психоматериального бытия. Согласно его персоналистической метафизике, не только человек есть личность, способная удостоиться обожения по благодати, каждое существо - животное, растение, кристалл, молекула, атом, даже электрон - способно, переходя все к новым и новым формам жизни, стать со временем действительною личностью и подняться до Царства Божия. По его мнению, «бесконечное множество тварных существ, образующих мир, наделено такими свойствами, что они способны активно и творчески принять участие в совершенном бытии Бога и удостоиться обожения» (15,С.62.) Напомню, что Н.О.Лосский разрабатывал теорию перевоплощения и утверждал, что эту теорию ни в коем случае нельзя рассматривать как противоречащую догматам Православной церкви. Очевидно, что данное учение, я имею в виду «обожение», затрагивает вопросы нравственного совершенства, роль усилий человека и роль церкви в обожении, роль молитвы и добрых дел, участие Пресвятой Богородицы в нашем обожении, вопрос нетварных божественных энергиях и множество других вопросов и проблем.
Однако, sapienti
sat (умному достаточно).
Подведем итоги. Представляется важным отметить следующее: привлечение концепции философии как уподобления Богу и сопоставление ее с учением об обожении позволяет увидеть общее и различное в античной и христианской традиции. Как заметил французский исследователь Жан-Пьер Майе, «уровень развития изысканий греческой патристики в течение последних тридцати лет широко показал, что тема уподобления Богу является одной из тех, где христианская мысль первых веков с наибольшей легкостью присоединялась к эллинистической философии».(16.С.236).
Сопоставление также позволяет осознать многообразие существовавших в истории философской мысли концепций философии и несводимость их к марксистско-ленинской концепции, которая в явной или неявной форме продолжает оказывать влияние на отбор историко-философского материала.
Оно позволяет обоснованно с точки зрения логики историко-философского материала обращаться к трудам религиозных мыслителей (в том числе и византийских) Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина, Григория Паламы и других.
Позволяет выявить богатые возможности византийской метафизики, отвечающие потребностям и традициям, прежде всего, русского мировоззрения и, если брать более широко, современного отечественного.
Позволяет говоря о нравственных ценностях христианских и светских на богатом материале, показывать превосходство и абсолютность первых и ограниченность и относительность вторых.
Дает возможность более глубокого анализа в учебном материале теологических и философских учений греческих отцов церкви, существенные мотивы которых были унаследованы русскими философами и русским мировоззрением в целом в значительной степени благодаря православию.
Знакомство с византийско-русской традиции исихазма и паламизма, в которой данная концепция играет важнейшую роль, позволит глубже понять философские поиски современных отечественных религиозных мыслителей, в частности разработку так называемого синергизма Сергея Сергеевича Хоружего.
И последнее. По порядку, но не по значимости. Кроме перечисленного выше, сопоставление и рассмотрение этой концепции позволяет учитывать существующую связь между усвоением и истолкованием учения об обожении, усвоением и истолкованием исихазма русской религиозно-философской мыслью и расцветом русской иконописи в 14-15 вв., связанного с деятельностью величайших художников того времени Феофана Грека, Андрея Рублева и Дионисия.
Благодарю за внимание.
Литература.
1.Святой
Иустин философ и мученик. М., 1995.
2.Давид
Анахт. Сочинения. М., 1975.
3.Мельвиль Ю.К. Современное
значение «Определений философии» // Философия Давида Непобедимого. М., 1984.
4.Иоанн
Дамаскин. Диалектика. Пер. С. С. Аверинцева.
Антология мировой философии. В 4-х томах. Т.1, ч.1. М., 1969. Срв. Иоанн Дамаскин Диалектика, или философские
главы. М., 1999. С.41.
5.Аревшатян
С.С. Формирование философской науки в древней Армении (V-VI вв.) Ереван,
1973.
6.Громов
М.Н. Своеобразие древнерусской философской мысли.//Громов М.Н., Мильков В.В.
Идейные течения древнерусской мысли. СПб.: РХГИ, 2001.
7.Sevcenko I. The Definition
of Philosophy in the Life of Saint Constantin.// For Roman Jakobson.
8.Феофилакт Лопатинский.
Избранные философские произведения. Сост., вступит. ст. т перевод с лат. А.Н.
Панибратцева. М., 1997.
9. Шишков А.М.
Средневековая интеллектуальная культура. М., 2003.
10.Кассиодор «Наставления в
науках божественных и светских» в кн.: Антология педагогической мысли
христианского Средневековья. М., 1994. Т.1
11.Диллон Джон Средние
платоники.
12.Боэций «Утешение
философией» и другие трактаты. М.,1990.
13.Гиппократ Избранные
книги. М., 1936.
14.Экхарт Мейстер. Об
отрешенности. В Кн.: Экхарт Мейстер Духовные проповеди и рассуждения. СПб.,
2000.
15.Лосский Н.О. Условия
абсолютного добра: Основы этики. Характер русского народа. М., 1991.
16.Майе Жан-П. Совершенный
философ и божественное в «Определениях философии» Давида Непобедимого. В кн.:
Философия Давида Непобедимого. М., 1984.